 К борьбе с исламистами подключаются частные компании - они выслеживают вербовщиков, блокируют электронные кошельки и следят за перепиской в офисах
В феврале 2015 года Андрей Масалович, экс-подполковник ФАПСИ и создатель поисково-аналитической системы Avalanche, прилетел в Казань - здесь его ждало дело государственной важности. Через четыре месяца республика принимала Международный чемпионат по водным видам спорта. Спецслужбы опасались терактов. Из Сирии на родину возвращались люди, уехавшие строить халифат под знаменами ИГ*. Одни успели повоевать, другие только прошли тренировочные сборы. Система Avalanche должна была отследить связи экстремистов в интернете и социальных сетях и заранее предупредить силовиков об угрозах. «Мы хотели провести полную инвентаризацию [экстремистов], чтобы уже до конца весны зачистить поляну», — рассказывает Масалович.
В тот момент «зачистка» шла по всей стране. В Сирию уехали около 2400 россиян, подсчитали в американской Soufan Group, специализирующейся на стратегической разведке (доклад «Иностранные боевики. Обновленные оценки притока иностранных боевиков в Сирию и Ирак»). На 650 из них на родине были возбуждены уголовные дела. Вернулись не все. «На территории Сирии уничтожено более 2 000 бандитов — выходцев из России, в том числе 17 полевых командиров», — докладывал Владимиру Путину министр обороны Сергей Шойгу в день, когда было принято решение о выводе войск. Война шла не только в Сирии, но и в киберпространстве.
По оценкам Group-IB, хакеры-исламисты из группировок Global Islamic Caliphate, Team System Dz, FallaGa Team атаковали около 600 российских сайтов госведомств и частных компаний.
Один лишь турецкий хакер ZoRRoKiN за одну неделю января 2015 года устроил серию DDoS- атак на 22 сайта: премьер-министра Дмитрия Медведева, Минюста, Минобороны, ФТС, Минфина, «Росатома», «Аэрофлота», ВТБ и т. д.
В соцсетях активно собирали деньги на войну с неверными и рекрутировали новых воинов джихада. «ИГ вкладывает огромные деньги в высокопрофессиональную целевую пропаганду — это позволяет рекрутировать новых боевиков, — говорит Forbes сенатор Дмитрий Саблин, первый заместитель председателя «Боевого Братства». Летом прошлого года он направил в правительство и в Госдуму справку об активности ИГ в интернете. — Значительную часть новых сторонников террористы вербуют через соцсети. И пока тут инициатива принадлежит им, а мы только реагируем».
В борьбе с исламистами теперь активно участвуют и частные компании. Сражения идут на всех киберфронтах: блокировка аккаунтов и электронных кошельков террористов, охота на вербовщиков, слежка за подозрительными сотрудниками в офисах. Forbes решил узнать, как это работает.
Вербовка провалена
18-летняя отличница из МГУ Варвара Караулова отправилась в Сирию, чтобы выйти замуж за человека, с которым она была знакома только виртуально: сначала в группе футбольного клуба «ЦСКА» в соцсети «ВКонтакте», а затем — в Viber и WhatsApp. Вербовщик из ИГ заставил девушку принять ислам, сменить имя на Амину, бросить семью и улететь в Стамбул. Но их встреча не состоялась. Отец беглянки Павел Караулов поднял на ноги прессу, МИД, ФСБ и турецкую полицию. Варвару задержали в приграничном городе Килис с группой перебежчиков. Караулов — человек со связями. Он был управляющим партнером сети Divizion, в 2011 году стал гендиректором ГК «Информзащита», разрабатывающей средства защиты информации по заказу спецслужб и госведомств. Могли ли ли террористы использовать девушку, как инструмент для давления на отца? «Я этого не исключаю, — признается Forbes Караулов. — Для вербовщиков имеет значение и социальное положение жертвы — ценник [для выкупа] разный».
Вербовщика, которому удалось вскружить голову Варваре Карауловой, звали Айрат Саматов. Он уроженец Татарстана. И вместе с ним в ИГ в 2014-2015 гг, по данным регионального МВД, из республики уехали 59 человек. Из них вернулись шестеро. «Это люди с подготовкой, с боевым опытом. Вполне могли быть «слипперами» — агентами, которые ждут сигнала, чтобы «проснуться» и выполнить приказ», — говорит Андрей Масалович.
В феврале 2015 года он прилетел в Казань, чтобы на месте наладить работу своей поисково-аналитической системы Avalanche. К тому времени у Масаловича, бывшего офицера ФАПСИ, был богатый опыт работы по противодействию экстремизму и терроризму в интернете. После погромов в Бирюлево в 2013 году «Лавину Пульс» — это система раннего предупреждения на базе Avalanche — использовали в управлении оперативно-розыскной информации (УВОИ) МВД. В 2014 году Avalanche работала на Олимпиаде в Сочи — для руководства МВД готовили справки об угрозах из интернета — компромате, провокации. В Татарстане Масаловичу по заказу правоохранительных органов необходимо было провести анализ террористической и экстремистской активности.
Еще пять лет назад республика больше напоминала Северный Кавказ. На юге, в богатом нефтью Нурлатском районе, объявились «лесные братья», называвшие себя «Моджахеды Татарстана» («Чистопольский джамаат»). В 2012 году «лесные» перешли в наступление. В подъезде собственного дома был застрелен мусульманский богослов Валиуллу Якупов. Час спустя — взорван автомобиль муфтия Илдуса Файзова. В 2013 году в республике сгорели семь православных храмов. Кто-то обстрелял из самодельного гранатомета территорию ОАО «Нижнекамскнефтехим». К середине 2014 года силовики разгромили Чистопольский джамаат, но о себе вдруг заявило ИГ.
Чтобы развернуть систему Avalanche, команде Масаловича потребовалась неделя. Вначале аналитики вручную «пристреляли» источники оперативных угроз: «Радикальный ислам», «Выходцы с Северного Кавказа», «Международные террористические группировки» и т.д. Дальше по этим целям начинают работать поисковые роботы — они прочесывают «белый» интернет — СМИ, соцсети, форумы, блоги. Найденная информация автоматически распределяется по темам — «умным папкам» — и ложится в основу досье, отчетов или прогнозов.
Бывает и по-другому. После истории Варвары Карауловой руководство одной из компаний решило контролировать интернет-активность сотрудников в офисе: общение в форумах, чатах, заходы на экстремистские сайты и чтение религиозной литературы. Среди запросов нашли, например, такое: “Кто такие неверные?” или “Все мы принадлежим Аллаху и все мы возвращаемся к нему”. А две сотрудницы в чате обсуждали нового знакомого из Facebook - он правоверный мусульманин, зовет одну из девушек замуж и предлагал купить билет в Турцию. «Безопасники тут же провели семинар, на котором рассказали о методах вербовки и социальной инженерии», — говорит Матвеев из SearchInform. — Девушку увольнять не стали, но охоту к знакомству в интернете, похоже, отбили».
ИГ* — террористическая организация, запрещенная в России
Павел Седаков
|
